Мужик зовёт к себе домой друга попить водочки и поболтать,но заранее ему говрит:
-Ты только на мою жену внимания не обращай!Она у меня ненормальная и к тому же глохунемая!
-Ладно.-Говорит друг.
Приходят они к нему на хату,сидят пьют водочку и разговоривают.Вдруг забегает жена,берёт буханку хлеба,трёт её об [цензура],кладёт на место и уходит.Мужики как будто бы и не заметели-сидят пьют дальше.
Через 10 минут она опять приходит,хватает хлеб,трёт им об [цензура] и смотрит на мужа.Тот хватает её, растёгивает свои штаны,ставит её на колени и заставляет её сделать ему минет,при этом он сверху поливает её голову водой из кружки.Через 5 минут жена уходит.Друг невыдержав,спрашивает:
-А что она хотела?
-Она мне говорит:"П*здуй  за хлебом!"
-А ты ей что сказал?
-А я ей сказал:"Соси [цензура],дождь на улице!!!

Штирлиц открыл дверь, свет включился. Штирлиц закрыл дверь, свет потух. .....................
-Холодильник!!!! - догадался Штирлиц.

Штирлиц проснулся около двух. «Славные девочки», — размышлял Штирлиц, наблюдая, как обе одеваются и приводят себя в порядок.

Штирлиц лег спать спозаранку. Проснувшись, он не обнаружил ни рации, ни румынской разведчицы.

Горела свеча, но света не давала. Штирлиц потушил свечу и Света сразу дала.

Штирлиц вошел в ресторан и попробовал снять китель. Фрау Китель не снималась.

А потом Штирлиц вошел в кабинет, чтобы снять кардиограмму. Кардиограмма была не против, но потребовала за это 100 марок…

Штирлиц бил наверняка. Наверняк отбивался как мог, а Мог был весьма крепким парнем.

Штирлиц пёрнул втихаря. Тихарь закашлялся.

Штирлиц бежал вприпрыжку — в Припрыжке его ждало вино и много девушек.

Возбуждённый Штирлиц плюхнулся в кресло и быстро, по-мужски овладел собой.

Во время войны Штирлиц украдкой кормил берлинских детей. От украдки дети пухли и дохли.

Штирлиц принял шифровку. Шифровка оказалась лучше денатурата.

Штирлиц вошел в туалет. В туалете журчало. Когда Штирлиц вышел обратно, журчало заторопилось следом.

Штирлиц вышел наружу — Ружа была агентом польской Дефензивы.

Штирлиц надвинул шляпу набекрень — Бекрень обиделся и ушёл.

Штирлиц надел трусы набекрень. Бекрень обиделась и ушла.

Штирлиц подошёл к окну. Из окна дуло. Штирлиц закрыл окно — дуло исчезло.

Штирлиц поднял глаза. Этот были глаза профессора Плейшнера.

Штирлиц выстрелил в упор. Упор упал навзничь. Взничь бросился наутёк. Утёк кричал и отбивался.

Штирлиц стрелял вслепую, но никак не мог в неё попасть.

Штирлиц и Шелленберг стреляли по очереди. Та быстро редела.

Шеленберг дал Штирлицу наводку. «Немного, зато в валюте», — подумал Штирлиц, пряча рейхсмарки.

В кромешной тьме по спине у Штирлица забегали мурашки. «Интересно: вши или блохи?», — подумал Штирлиц.

Штирлиц прятал акции в трусах. Они все не поднимались.

Штирлицу выстрелили в голову. «Разрывная», — пораскинул мозгами разведчик.

Штирлиц зашел в лес и увидел — голубые ели. Он присмотрелся и заметил, что они не только ели, но и пили…

Штирлиц заложил ногу за ногу. О провале своего лучшего агента японцы узнали сразу, но не знали, кто же его заложил.

Штирлиц шёл по улице и увидел, как трое эсэсовцев ставили автомобиль на попа. «Извращаются, гады. Бедный пастор», — подумал Штирлиц.

Штирлиц искал явку. Но сигареты «Ява» в Берлине не продавались.

Штирлиц ехал на машине по городу и вдруг увидел голосующего Бормана: «У, фашистская гадина, сейчас я тебя ёбну, а потом опять два часа машину мыть?»

Штирлиц склонился над картой мира — его неудержимо рвало на Родину.

Штирлиц бежал впопыхах и спотыкался. Попыхи были на два размера больше.

Штирлиц впопыхах застрелил Мюллера. На следующее утро в Попыхи приехал взвод карателей.

Штирлиц шёл по коридору Рейхсканцелярии. Из-за угла вышел Мюллер с тремя эсэсовцами. Штирлиц быстро сунул руку в карман и подумал: «Конец». Пошарив в кармане, он задумался: «Но почему он тут?»

Штирлиц пишет письмо в конференцию: «Hi, All!». Мимо проходит Мюллер, и Штирлиц поспешно испрaвляет: «Heil Hitler!»

Штирлиц выстрелил в Мюллера, но пуля отрикошетила. «Броневой», — догадался Штирлиц.

Мюллер сидел в своем кабинете и читал газету. В глаза ему бросилось объявление: «Поп-группе срочно требуется пианистка». «Обнаглел пастор», — подумал Мюллер.

— Hикак не могу привыкнуть к мысли, Штирлиц, что вы русский шпион! — говорит Мюллер.

— А что здесь такого! Ленин, например, — немецкий!
Штирлиц зашел к Мюллеру одолжить денег.

— А вернете? — с надеждой спросил Мюллер.
— Гад буду! — ответил Штирлиц.
«Наверняка будет…» — с тоской подумал Мюллер.
Штирлиц рассказал пошлый анекдот и вогнал Мюллера в краску. «Смотри, какой чувствительный», — подумал Штирлиц и закрыл бочку.

Штирлиц сидит в кордидоре Рейхсканцелярии и читает шифровку из Москвы. Подняв глаза, он видит, как к нему мелкими шажками бежит Мюллер со зверским выражением лица. Подбежав к Штирлицу, Мюллер выхватывает у него из рук шифровку и… убегает. «Пронесло», — подумал Штирлиц. «Чтоб тебя так пронесло!» — подумал Мюллер.

Штирлиц ремонтировал свой «мерседес-бенц», и его увидел Мюллер.

— А вот теперь ясно, что вы русский разведчик, — сказал Мюллер, — настоящий ариец ремонтирует свою машину на фирменной СТО.
Штирлиц промолчал. Не мог же он рассказать Мюллеру, что это благодаря его точным разведданным советская авиация уничтожила все СТО в Берлине.
Штирлиц и Мюллер пошли в баню. Когда они раздевались, Мюллер спросил:

— Штирлиц, а почему у вас трусы красные?
— А у нас в Красной Армии у всех такие,— сказал Штирлиц и подумал: «А не сболтнул ли я чего лишнего?»
Мюллер вызвал к себе в кабинет Штирлица и ехидно его спрашивает:

— Штирлиц, какого цвета у меня трусы?
— Красного.
— Вот вы и попались! — радостно восклицает Мюллер. — Об этом знали только я и русская радистка Кэт.
— Прекратите ехидничать, Мюллер, и застегните ширинку.
— Вот я вас и раскусил, Штирлиц, — ехидно сказал Мюллер, — отпечатки ваших пальчиков мне удалось обнаружить на попке этой русской пианистки Кэт. Как вы это объясните?

— Послушайте, Мюллер, я же не спрашиваю, как вы обнаружили эти отпечатки!
Зайдя в свой кабинет, Мюллер был крайне удивлен, увидев там Штирлица, стоявшего рядом с сейфом.

— Что вы здесь делаете, черт возьми? — строго спросил он.
— Жду трамвай, — невозмутимо ответил Штирлиц.
Мюллер вышел из кабинета и, идя по коридору, неожиданно подумал: «Какой, дьявол его разбери, может быть трамвай в моем кабинете?» Вернувшись в кабинет и не застав там Штирлица, Мюллер подумал: «Наверное, уже уехал».